Александр Бушков - Д`артаньян – гвардеец кардинала. Книга вторая
– Так не бывает, не бывает…
– Бывает, сударь, – сказал д’Артаньян, рассчитанно медленно приближаясь к постели с угрожающим видом, слыша за спиной топанье Каюзака, отчего казалось, что это ожила бронзовая статуя и пустилась гулять по Парижу. – Бывает, мерзавец ты этакий… Тебя наверняка заверили, что я уже мертв и тебе ничто не угрожает?
Побледневший Бонасье мелко-мелко закивал.
– Можешь потрогать, негодяй, – сказал д’Артаньян, пихнув его в бок кулаком. – Похоже это на прикосновение призрака? Я живехонек – а вот ты очень быстро будешь если и не мертв, то, по крайней мере, позавидуешь мертвым…
– Я не буду звать палачей, – угрожающе пробасил Каюзак. – Я просто возьму в кухне нож, наточу его как следует, если он тупой, и сам лично начну резать тебе ремни из спины…
Вид у него был такой, что в реальности угрозы ни один из присутствующих не сомневался.
– Помилосердствуйте! – взвыл Бонасье, проворно отползая в дальний угол кровати и прижимаясь к стене. – Господин д’Артаньян, это все она… Ну неужели вы думаете, что я по собственной воле стал бы мешаться в такие дела? Это все она…
– Ваша жена?
– Ну конечно же… Она сказала, что вы все равно уже мертвы и никто ничего не заподозрит… Что меня бросят в Бастилию, если я не соглашусь…
– Куда ты отвез женщину? – спросил д’Артаньян, положив руку на пистолет. – Говори, мерзавец!
– Не знаю…
– Как так может быть? Не смей врать!
– Честное слово, сударь, я не вру! – захныкал Бонасье. – Мне велели вылезти из кареты уже возле церкви Сен-Поль, и карета преспокойно поехала дальше… Мне было поручено лишь передать письмо и выманить женщину из дома, завлечь в карету… Дальше, говорили мне, не мое дело…
– Кто был в карете?
– Такая…
– Что здесь происходит? – послышался холодный, полный презрения голос – очень, надо сказать, знакомый.
Д’Артаньян обернулся. Констанция Бонасье стояла в нескольких шагах от них, с величайшим самообладанием скрестив руки на груди. Ее очаровательное личико было совершенно спокойным, вовсе не выглядело злым или отталкивающим – ничего похожего на ту растрепанную фурию с кинжалом, от которой д’Артаньян, будем откровенны, с трудом унес ноги.
– Ага, – произнес гасконец обрадованно. – Вы-то мне и нужны, сударыня, нам есть о чем поговорить…
– Вы полагаете? – усмехнулась она. – Извольте, господа, немедленно покинуть наш дом или я кликну стражу.
У гасконца не было ни сил, ни желания препираться с ней – время слишком дорого… Ничего не ответив, он прошел к окну, распахнул створки и, перевесившись через подоконник, сам заорал что есть мочи:
– Стража! Стража! Ко мне!
Район, где они находились, принадлежал к тем, где подобный призыв очень даже быстро находил отклик – это вам не кварталы Веррери, господа… Буквально через пару минут послышалось топанье, и в спальню вторглись несколько стрелков под командованием сержанта. Остановившись в дверях, они зорко оглядели комнату, пытаясь определить, кто здесь кто.
Чтобы побыстрее покончить дело, д’Артаньян шагнул вперед и внушительным тоном сообщил сержанту:
– Как вы, должно быть, видите по нашим плащам, мы с другом – мушкетеры кардинала. Приказываю вам немедленно арестовать этих людей и отправить их в Бастилию. Шатле для них, пожалуй что, мелковато калибром. Они виновны в похищении знатной дамы…
– Сударыня… – произнес сержант, сделав в сторону Констанции недвусмысленный жест, общий у полицейских всего мира и означающий: «Добром пойдете, или будет хуже?»
К немалому удивлению д’Артаньяна, Констанция оставалась спокойной, словно не понимала, в сколь печальном положении очутилась. Не шелохнувшись, она отчетливо произнесла:
– Сержант, немедленно арестуйте этих разбойников. Они ворвались к нам в дом, переодевшись гвардейцами, напали на моего мужа, хотели ограбить…
– Что за вздор, сержант! – вскричал д’Арта– ньян.
– Сержант, вы, по-моему, состоите на такой должности, что обязаны уметь читать… – произнесла Констанция без тени тревоги.
– Ну, вообще-то… – пробормотал окончательно сбитый с толку сержант. – Конечно…
– Отлично, – Констанция ловко выхватила из-за корсажа свернутую в трубочку бумагу и подала ему. – Извольте прочитать вслух…
Откашлявшись, развернув бумагу, сержант принялся читать:
– «То, что делает предъявитель сего, делается по моему повелению и для блага государства. Анна Австрийская, королева Франции». Вот что…
– У вас вызывает сомнения подлинность этой бумаги? – холодно спросила Констанция.
– Ни малейших, сударыня…
– А подлинность печати?
– Да опять-таки нет…
– Что же вы стоите? Немедленно арестуйте этих разбойников и отведите их… да хотя бы в Консьержери, это ближе всего. Сдайте их с рук на руки полицейскому комиссару. Ему сообщат, что с ними делать дальше. Вы все поняли? Или хотите, чтобы королеве Франции стало известно, что в Париже есть полицейский сержант, пренебрегающий ее письменными эдиктами?
– Н-нет…
– Взять их!
– Господа, – убитым голосом промямлил сержант. – Извольте проследовать. Не заставляйте, стало быть, силу применять…
У д’Артаньяна мелькнуло желание выхватить шпагу и силой проложить себе путь. Судя по лицу Каюзака, его посетила та же нехитрая мысль. Однако гасконец рассудил здраво, что в этом случае, оказавшись преследуемыми парижской полицией, они мало чем помогут Анне, а вот драгоценное время потеряют точно, меж тем как это время можно использовать с выгодой… Полицейский комиссар в Консьержери прекрасно его помнит как человека кардинала, он вряд ли поверит в байку о разбойниках… То, что произошло в ратуше, стало известно лишь считанным людям, Ришелье по-прежнему остается первым министром, более могущественным, чем сам король… Все быстро вершится. Все обой– дется.
– Пойдемте, Каюзак, – сказал он решительно. – Господин сержант олицетворяет здесь закон и порядок, а мы с вами как-никак благонамеренные граждане…
Каюзак, уже приготовившийся заехать ближайшему стражнику кулаком по темечку, покосился на него с превеликим изумлением, но, убедившись, что д’Артаньян не шутит, вздохнул и покорился. Вдвоем они вышли на улицу, оглянувшись на Лорме с выразительным пожатием плеч. Д’Артаньян не сомневался, что старый слуга, человек битый и тертый, оповестит де Варда или Рошфора об их аресте даже прежде, чем пленников доведут до Консьер– жери…
Однако получилось иначе. Сержант, вместо того чтобы скомандовать всему отряду «Марш!», почесал в затылке и громко отдал совершенно другой приказ:
– А ну-ка, отправляйтесь на улицу Ла Арп и посмотрите, все ли там спокойно. Есть сведения, что там кто-то собирался устроить дуэль… Живо, живо! Арестованных я доставлю сам, это государственное дело, и чем меньше народу о нем знает, тем лучше.
Его подчиненные охотно повиновались – должно быть, им нисколечко не хотелось впутываться в государственные дела, имевшие скверную привычку оборачиваться крупными неприятностями даже для мелких свидетелей. Когда они исчезли за углом, сержант тихонько сказал:
– Я вас прекрасно помню, господин д’Артаньян. Вы-то меня, конечно, не узнали, где вам упомнить каждого сержанта, но это я вас не так давно отводил в Консьержери, когда вы возле самого Лувра с кем-то дрались на шпагах… И помню, что за люди примчались вас освобождать…
– Вы кардиналист, сударь? – не теряя времени, спросил д’Артаньян.
– Вот именно. Я, изволите знать, дворянин, хотя и вынужден занимать столь ничтожную должность… В общем, я понимаю, что тут что-то не то… Идите себе с богом, я вас не видел и вы меня не видели… Для комиссара я что-нибудь придумаю, если только вообще придется. Чует мое сердце, что никто так и не придет подавать на вас жалобу… Так что идите себе…
– Сержант! – воскликнул д’Артаньян. – Вы обязаны ее арестовать, и немедленно! Честью клянусь, она виновна в похищении женщины, которую кардинал считает одним из своих самых преданными слуг…
– Я верю, сударь, верю… Но – не просите. Вы же видели, какая у нее бумага… Кардинала сейчас нет в Париже, а я – человек маленький… На мне в случае чего и отыграются… Что мог, я для вас сделал. Но лезть в эти жернова – увольте. То, что для вас обойдется, для меня боком выйдет. К человеку с такой бумагой я и близко не подойду… Всего вам наилучшего!
Он поклонился и решительно направился прочь, прежде чем гасконец успел пустить в ход угрозы или обещание денег. Ясно было, что бесполезно догонять его, хватать за рукав…
Оглянувшись, д’Артаньян поманил Лорме и тихонько распорядился:
– Укройся где-нибудь в подходящем месте и наблюдай за домом. Если она попытается уйти, иди за ней… Именно за ней. Сам Бонасье – мелкая сошка, нам нужна в первую очередь она… А мы попытаемся отыскать кого-нибудь, кто не испугается этой самой бумаги. Пойдемте, Каюзак!
